Смертельная красота

Картина Джо Райта «Искупление» получила 2 премии «Золотой глобус», в том числе в категории «Лучший фильм года». Также на его счету – 14 номинаций на премию BAFTA и 7 номинаций на Оскар (стал лауреатом в категории «Лучший саундтрек»).

В основе сюжета – история «о девочке, которая увидела кое-что, что она не понимала, но думала, что понимала». В жизни детское «ну я думала…» приводит к небольшим проблемам. У Джо Райта – к трагедии. Но всего ужаснее то, что киношный вариант – потенциально реальный. Как говориться, если вы хотите, чтобы люди были шокированы историей, возьмите её из жизни…

Двенадцатилетняя Брайони (Сирша Ронан) своими строгими голубыми глазами всюду выискивает пищу своему писательскому воображению. Вот девочка через оконное стекло нечаянно подглядывает сцену между её старшей сестрой Сесилией (Кира Найтли) и сыном экономки Робби (Джеймс Маккевой). Стекло прозрачное, но глаза фокусируют избирательно. А чтобы вы подумали, увидев родственницу, у фонтана снимающую одежду перед мужчиной? А потом ту же родственницу, в нижнем белье из этого фонтана вынырнувшую? Вслед за этой сценой следует «неприлично-маниакальная» записка Робби к Сессилии (почтальоном и значит свидетелем молодой человек опять выбирает любознательную Брайони). Потом в библиотеке девочка видит, как Робби насилует её сестру. «Если бы я не вошла, не знаю, чтобы он с ней сделал!» - рассказывает Брайони подружке. И когда над подружкой надругались, кто мог это сделать? Преступника видела только Брайони, и это был «маньяк Робби».

Затем парня отправляют в тюрьму и на войну, Сесилия путешествует за ним по Европе, изредка встречаясь с любимым. А Брайони… Брайони отказывается от престижной учёбы и становится медицинской сестрой. Время потихоньку проясняет картинку и тревожит девическую совесть. Сесилия, раздевающаяся перед Робби, оказывается, ныряла в фонтан за куском ценной вазы. Робби в самый пикантный момент отворачивается (в этот же момент с прерывающимся дыханием отворачивается от окна и Брайони). «Неприлично-маниакальная» записка была написана в шутку сто пятой по счёту. После ста четырёх прилично-лживых писем с извинениями Робби шутливо написал откровенную правду. Мысли вслух, которые никто не услышит! Посмеявшись и полюбовавшись на «шедевр», Робби пишет сто шестую и окончательную безличную версию. А в конверт по ошибке кладёт «мысли». И оказывается, что читать чужие мысли иногда бывает очень полезно. Сесилия, например, прозрела и увела парня в библиотеку объясниться. Результатом чего стала потрясающая любовная сцена в свете маленького библиотечного абажура. Пара официальных фраз, прорвавшиеся слёзы, «Почему ты плачешь?» - «Ты не понял до сих пор?» - «Я всё понял», быстрый шаг и сильный поцелуй. И вот тут важный момент. Миллион любовных сцен начинаются и продолжаются так – с разбегу на любимую, пару минут действие, смена кадра. Джо Райт пошёл по другому, более осмысленному пути. Робби и Сесилия после первых прикосновений останавливаются. Их любовь будет с ними всю жизнь, пусть и короткую. Поэтому после первого поцелуя они всматриваются друг в друга долгое-долгое мгновение. И только потом, шестым чувством убедившись в истинности момента, продолжают начатое. В эти же несколько секунд зритель оправляется от смущения. Картинка, между прочим, вышла бесподобной. Зелёный шёлк, нежная кожа, подсвеченная мягким тёплым светом, спадающая с плеча узкая лямка, окантованные светом профили – вот всё, чем рисует режиссер. Ну и ножка Киры Найтли. Как же без неё. Можно ведь показать мужскую лапу, задирающую женское бедро себе на поясницу, а можно подснять пальцы стопы, медленно выскальзывающие из шёлковой туфли. Факт один, а сказано по-разному. Но вот влюблённые застигнуты врасплох. Маленькая Брайони смотрит и видит то, что видит: молодые люди застыли в неестественной позе, и Робби крепко держит её старшую сестру.

Кино, собственно говоря, про жизнь. Бывает цепь совпадений, которые с одной стороны – улики, которые ведут к преступлению, а с другой стороны – действительно просто совпадения…

Не смотрите фильм, придя с улицы или оторвавшись от домашнего ящика – доминанта прекрасного шокирует неподготовленную нервную систему. Пройдитесь по выставкам, пересмотрите хорошие снимки... И только потом внимайте. Сначала нервы приятно пощекочет зелёно-солнечное обрамление картины и прекрасно вписанные в эпоху типажи в живописных костюмах, потом – детальный военный план, который камера облетает минут семь. Потом они заноют от двойной концовки фильма: вот двое бегают от океанских волн, обнимаясь и путаясь в разлетающихся полах пальто. А вот двое умерли – Сесилия утонула в затопленной подземке, а Робби скончался перед отправкой последнего корабля в родную Англию.

И вообще лейтмотив двойной точки реальности пронизывает фильм от начала до конца. Где заканчивается объективная видение мира и начинается субъективное? Маленькая Брайони, как и все профессора журналистики, говорит о том, что первого просто не существует. Это ведь только с неба жизнь кажется одинаковой, а на земле у каждого своя картинка. И к старости писательница, осмыслив жизнь и познакомившись с «объективной» реальностью, делает то же, что и в юности: опять описывает события не такими, какими они были на самом деле. И верит, что её реальность не хуже, а даже лучше исторической версии. Тем более что это ложь во благо.