НОВОСТИ - администрации - - культура - история  - знаменитые люди - телефонная книга - школы - ВПО "Память" - галерея -  ФОРУМ

 

 

Анастасия Джелли

 

серия

"Летняя архитектура Италии. Венеция, Модена, Феррара-Комаккио"

 

Комаккио – Феррара

 

Мы побывали в нескольких городах, из больших – это Венеция, Модена и Феррара. А вот из маленьких мне особенно приглянулся город Комаккио, в котором проживает всего около 10 тысяч человек. Стоило подняться по невысокой лестнице на смотровую площадку старой крепостной стены в исторической части города, как я увидел десятки крыш, антенн, труб, и почему-то вспомнилась сказка про солдата и огниво, и еще вспомнился Карлсон, который живет на крыше. Это была «Старая, старая сказка»... Между двухэтажными домами из коричневого камня, поперек улочек и вместо улочек разбегаются небольшие каналы, по которым снуют лодки, нет, не венецианские гондолы с полосатыми гондольерами, а простые лодки, которые нисколько не умаляют очарования городка. Спускаешься по ступеням к каналу и видишь, как резвится рыба в изумрудной воде. И начинаешь чувствовать себя по-домашнему уютно в этом необычном, неожиданном городе. Тут и там сушатся на подъемниках рыбацкие сети, а вот и знаменитого комаккионского угря продают. Были времена, когда здесь вылавливалось до миллиона килограммов угря за год. И сегодня запах рыбных блюд - характерная особенность города рыбаков.

Коммакио родился в долине реки По, на нижней Паданской равнине - еще во времена этрусков! Здесь, посреди так называемой южной лагуны, он стоит на 13 островках, соединенных между собой мостами. Он здесь так давно, что в летописях можно, например, найти, как еще в 809 году греческий флот нападал на соперничавший с Венецией «лагунный» город Комаккио. А ведь это было время Византийской империи. С одной стороны холмы, с другой – море. Отсюда в VIII веке купцы везли соус garum, торгуя им вдоль реки По. В 930-х годах дож Пьетро Кандиано ходил войной на Комаккио, чьи жители нарушили монополию венецианцев на соляной промысел.

В этом городе на красивом мосту со смотровой площадкой проводятся всевозможные конкурсы, в том числе международные.

Недалеко от Комаккио, у дороги, что идет вдоль большого канала к морю, к порту Маньявакка, находится кладбище, где похоронен дедушка моего зятя. У ворот кладбища на удобной полочке висят в ряд лейки, для того, чтобы посетитель мог поухаживать за цветами на могилке. На многих могилах даты жизни меня удивили: большинство местных жителей прожило на этой земле 80 лет.

Затем мы направились в столицу региона – Феррару, расположенную в северной области Эмилии-Романья, между Венецией и Болоньей. Ландшафт – равнины и равнины. Большие кукурузные поля пожелтели под солнцем – сгорел урожай повсеместно. Я даже предположить не мог, что итальянцы высаживают так много кукурузы, должно быть, для животных и под сухомяточные снеки... Лишь ближе к Венеции можно увидеть в кукурузных полях зеленоватые участки.

Еще этруски начинали осушать здесь землю, и теперь половина земель этой провинции находится ниже уровня моря. Много ирригационных работ было проведено герцогом Феррары Борсо I д¢Эсте – представителем династии, благодаря которой в XIII-XVI вв. в Ферраре расцвели литература и искусство. Мы посетили замок герцогов д¢Эсте, при дворе которых работали великие художники Тициан, Джованни Беллини, Андреа Мантенья, а также поэты Торквато Тассо и Лодовико Ариосто. Замок, спроектированный архитекторами Бартолино да Новара и Джироламо да Капри, представляет собой прекрасно укрепленную цитадель, с широким и глубоким рвом, высокими мощными стенами, с мостом, поднимающимся при помощи цепей, колодцем во внутреннем дворе. Нам удалось побывать в нижнем этаже замка, где в это время проходила выставка, посвященная истории неаполитанской музыки и театра. На стендах я к своему немалому удивлению увидел фотографии одного итальянского актера-комика 1930-х годов, в подозрительно знакомом гриме. Приглядевшись повнимательней, я понял, что меня смутило: удивительное сходство персонажей с ролями-характерами Аркадия Райкина. На фотографиях итальянец был то в гриме «упертого» хама, то человека, «у которого голова, как куриное яйцо». Судя по всему, известный советский комик был хорошо знаком с итальянской школой актерского мастерства.

Здесь, в этом древнем замке – Castello Estense di Ferrara – наш русский Эрмитаж собирается вскоре открыть свой пятый филиал (после Лас-Вегаса, Лондона, Амстердама и Казани).

Сергей Грачев

 

 

Венеция

 

 

Нам повезло, что в Италии мы познакомились с синьорой Эддой, в прошлом венецианкой, которая после замужества переехала к мужу, в Кампогальяно. Раньше она владела собственным рестораном, а сейчас на пенсии, муж умер. Эдда предложила свозить меня, мою жену и дочь в Венецию и стать нашим гидом. Она устроила нам вечерний прием в своей квартире, находящейся на втором этаже дома на центральной площади Кампогальяно. С двух сторон квартиру опоясывает веранда, на которой можно увидеть и фикус, и кукурузу с помидорами в кадках, и печку-барбекю. Много свободного места, и здесь в пору устраивать танцы, а пока стоят шезлонги и резвится белый пудель Барби. Под козырьком, между колоннами накрывается большой стол. Эдда готовит сама, в ее меню соединяется, казалось бы, несовместимое: например, на оранжевом квадратике дынной мякоти лежит копченое мясо. В сервировке чувствуется профессионализм ресторатора.

Итак, синьора Эдда сагитировала нас на поездку в Венецию. И мы поехали. Ранним августовским утром мы приехали на железнодорожный вокзал Модены. Билет по стандартному тарифу до Венеции стоил 9 евро 40 центов, то есть туда и обратно – 18 евро 80 центов с одного человека. Ехать предстояло с остановками в Падове и Ферраре, и с пересадкой в Болонье, до которой поезд от Модены идет минут 20-30. Затем нужно перейти на другую платформу и еще час ехать до Венеции.

На вокзале в Модене, пока женщины стояли в очереди у бильеттерии (кассы), я сходил в буфет за сигаретами. Продавщица скорчила недовольную мину, когда я не очень внятно объяснил, какие сигареты мне нужны. А потом, когда я вышел из здания вокзала и закурил, ко мне подошел молодой итальянец и стрельнул сигарету, причем зажигалки у него тоже не было. Билеты кассирша выписывала медленно, и опаздывающая на поезд полная негритянка с кучей сумок и пакетов, очень нервничала и едва сдерживалась, чтобы не начать выступать на медлительного кассира. В общем, все было знакомо. Вот уборщик территории меня немного удивил. Он вначале с помощью шланга сдувал воздухом бумажки и листики в кучки, а потом принимался обыкновенной метлой подметать. Я ждал, что он поднимет тучи пыли, но их не было. Я и в прошлом году отмечал отсутствие пыли на ботинках после прогулок, но чтобы тут, на вокзале... Нет, я совершенно не намерен умиляться закордонной жизнью, но все-таки, господа: где же пыль?

Электричка оказалась очень быстрой, опрятной, с удобными креслами, и до Болоньи мы доехали очень быстро. А вот когда пересели на другой поезд, то возникла проблема с кондиционерами. И все пассажиры скоро начали замерзать. На руках юной японки, что сидела напротив и ела чизбургер, кожа пошла мурашками, а невозмутимая итальянка, читавшая книгу, вытащила из сумки джемпер, надела его и как ни в чем ни бывало продолжила чтение. А за окном было  +35°С. Через некоторое время я понял, что еду в комфортабельном холодильнике, из которого выйду в Венеции, как комики Вицын с Никулиным из рефрижератора, – весь в сосульках. Желание одно – скорее бы доехать и в ближайшем кафе или баре выпить горячего чая или кофе, да хоть кипяточка бы!.. За окном проплыли горы, поезд просквозил тоннель, вот уже мы едем с континента по насыпи через залив, а японка напротив уже белая, как мел и, кажется, глаза остекленели, а я, в маечке, растираю кисти рук, а жена просит прижаться к ней моим плечом, обожженным солнцем и потому горячим...

Такого количества представителей всех стран и народностей я не видел даже в Москве и Санкт-Петербурге. Умея неплохо ориентироваться в незнакомых городах, здесь, в потоках туристов, в узких улочках, среди малых каналов, мостиков и тупичков я бы, наверное, через какое-то время заблудился. Однажды здесь даже Эдда потеряла свою уже взрослую дочь и встретила ее лишь к вечеру у вокзала. Поэтому мы старались не выпускать из вида белую кофту и яркие салатовые брюки нашего гида. Улочки этого города в беспрестанном пестром движении туристов, гомоне их голосов, и поневоле думаешь: а как там, на вторых этажах, чувствуют себя венецианцы? Не болит ли у них голова от постоянного шума? Или они с детства привыкли к этому?

Венеция – это праздник муранского стекла, масок, каналов с гондольерами, феерия солнца и воды. Место архитектурных изысков, отчаянной фантазии зодчих. За тысячу лет до Наполеона никто не мог захватить и поработить венецианцев, укрывшихся от гуннов в хитросплетениях лагун и островов.

Мы прокатились на гондоле за 50 центов с человека, но не вдоль каналов, а поперек – туда и обратно, используя гондолу, курсирующую вместо парома в районе Пескарии – рыбного рынка. Два гондольера в полосатых майках управляли лодкой, которую серьезно покачивало, и Лена перепугалась – не опрокинули бы. А когда причалили к другому берегу, то итальянцы с рыбного рынка так и повалили в гондолу. Народу набралось порядочно, и лодка заметно осела в воде. «Гондольеры перегрелись на солнце», – заметила моя жена. На что я заметил, что мы все умеем плавать, а канал не такой уж и широкий. Но гондола выдержала.

Где-то здесь, на острове Сан Микеле, похоронены С. Дягилев, И. Стравинский и И. Бродский. Но этого острова в маршруте синьоры Эдды не было, нас ждала главная достопримечательность – сердце Венеции – площадь Сан Марко, с символом религии – тысячелетней базиликой, колокольней Сан Марко, Дворцом дожей, Часовой башней, Библиотекой Марчана, Прокурациями – зданиями судебных властей.

Все свои площади венецианцы называют кампо, лишь площадь Сан Марко – пьяццей, а «ответвление» с выходом к морю – пьяццеттой. Здесь, в главном книгохранилище библиотеки Марчана, основой которой стали книги, подаренные Франческо Петраркой, хранится миллион книг, навигационные карты. Залы ее расписывали Тициан, Тинторетто, Веронезе.

Трудно представить, как могли уживаться во Дворце дожей (Palazzo ducale) самые разные политические, административные и военные части правительства, состоявшего из элементов монархии (пожизненный дожат), аристократического Сената нобилей и демократического Большого Совета, в который входило до двух тысяч членов. И такое «разноцветное» правительство было чрезвычайно стабильно!

На этой площади можно увидеть туристов из всех стран сразу. Слышна и русская речь: один мужчина рассказывает другому об архитектурных особенностях базилики. Возле торговой палатки, в тенечке, сидят существа, похожие на «бомжей», а вот трое худых бледнолицых японских юношей, отстав от большой группы своих соотечественников, ускоряют шаг, не забывая при этом укрываться от солнца зонтиками.

На раскаленной солнцем пьяццетте, где массивный верх Дворца дожей словно висит над ажурной колоннадой, названной кем-то «шедевром пламенеющей готики», туристы медленно растекаются: кто в тень портика нижнего яруса Дворца, а кто – напротив – в галерею Либрерии Марчана.

Мы идем по серым трахитовым плитам, привезенным венецианцами с Евганейских холмов, и садимся за столик кафе «Флориан». В прошлом это знаменитое кафе называлось «Триумфальная Венеция» – место встречи художников и литераторов в XVIII-XIX вв. Наш столик в тени, у портика здания Новых Прокураций (при Наполеоне – Королевский Дворец). Такое, наверное, случается раз в жизни... Под белым тентом оркестр исполняет классику. На скрипке солирует молодая женщина с длинными русыми волосами; глаза ее почти закрыты, и мышцы ее лица так напряжены, что кажется – она постоянно улыбается.

Из-за столика, если повернуться спиной к оркестру, можно долго наслаждаться удивительным зрелищем – архитектурой «сердца Венеции»: сводчатыми арками и лоджиями Старых Прокураций, Часовой Башней, над которой два «мавра»-mori каждый час бьют в колокол, громадным циферблатом, показывающим сезоны года, время, фазы луны и движение Солнца среди созвездий. Можно рассматривать 100-метровую колокольню, которую местные жители называют «хозяином дома». Хорошо видна монументальная Базилика, под куполами и порталами которой совершенно теряется пестрая толпа туристов... А вот Дворца дожей почти не видно – он глядит фасадами на пьяццетту и набережную. И, кстати, на той стороне, что смотрит на море, висит большой транспарант, пропагандирующий союз Венеции и ислама. Что ж, исполненные в восточном стиле купола католической Базилики на самом деле – символ сложившихся веками связей жемчужины лагун Венеции с исламским миром.

...«Живая» музыка была включена в счет, который нам принес артистичный официант в белом пиджаке с черной бабочкой и черных брюках. За музыку нам вписали в счет 23 евро и 20 центов. О ценах  этого кафе знает, наверное, весь мир, и мы благоразумно позволили себе взять лишь по чашечке кофе. Говоря современным языком, «Флориан» – бренд раскрученный, и даже на пакетике сахара изображены беседующие в этом кафе литераторы позапрошлого века.

Пройдя через пьяцетту и обогнув Либрерию Марчана, мы обнаружили на набережной небольшой сквер Giardinetti Reali, в котором под сенью деревьев было довольно много скамеек. Можно купить мороженое или гранито (напиток – ледяное крошево) и спокойно отдохнуть, придти в себя от обилия впечатлений и культурного шока, который вызывает у новичка этот удивительный город.

Сквер примыкает к Capitaneria di Porto (капитанское здание порта). Синьора Эдда купила нам билеты на пассажирский прогулочный катер, и мы поплыли по Большому каналу через всю Венецию. Canal Grande пересекает Венецию по извилистой линии, почти правильно повторяя громадную букву «S». Мы плыли мимо десятков великолепных дворцов – палаццо. Если гулять пешком, возле каждого из них можно было бы подолгу стоять, разглядывая архитектурные детали. Но если ты плывешь по каналу, все это великолепие, парад дворцов проходит перед глазами быстро, оставляя в памяти лишь общее впечатление или какие-нибудь детали. Вот из окна старого потемневшего здания свешиваются цветы – наверное, чья-то квартира. А вот из подъезда ступени уходят прямо под воду, словно здесь живет Ихтиандр. Вот странная для Венеции скульптура какого-то модерниста: из блестящих в солнечных лучах жестяных банок собран гигантский череп. Явно, у кого-то с головой не в порядке: у скульптора или у чиновника, который позволил нарушить архитектурный стиль города. Говорят, что Венеция уходит под воду с каждым годом на 4 миллиметра. Много это или мало? А если вспомнить о возможно резком повышении уровня мирового океана в связи с потеплением климата?...

Мы прошли под мостом Академия и самым знаменитым мостом Риальто (интересно, что фамилия архитектора этого моста Понте – также по-итальянски звучит слово «мост») и пришвартовались у моста Скальци, почти напротив железнодорожного вокзала и церкви кармелитов Скальци (дословный перевод слова scalzi – босые). Для того, чтобы изучить, познать, запомнить все увиденные палаццо, замершие на воде Большого канала, нужно еще не раз побывать здесь, и не два, и не три раза проплыть водой, пройти узкими переулочками по районам Венеции.

Кьеза Скальци построена в начале XVIII века – ее еще называют церковь Санта Мария ди Назарет. Фасад этой церкви сочетание венецианского барокко с классикой. Здесь похоронен последний дож Венецианской республики. Внутри церкви вдруг ощущаешь влажность и начинаешь понимать, что едва ли не под ногами плещется море. Можно здесь попрощаться с Венецией, посидеть на скамейке, всмотреться в одну из боковых капелл, расписанную Тьеполо...

И вот перед тем, как войти в здание вокзала, бросаешь последний взгляд на парящую над противоположным берегом Большого канала церковью Св. Симеона Пикколо (маленького). Над ее небольшим портиком с четырьмя колоннами и огромным зелено-медным куполом парит статуя Спасителя.

Господи, спаси и сохрани этот город.

Сергей Грачев

 

Северная Италия, 4-18 августа 2007 г.

 

 

Не забывайте, что фотографии имеют владельца!